Б.А. Алмазов.
Доцент кафедры
связей с общественностью
СПбГУФК им. Лесгафта
BorisAlmazov@narod.ru
Отрывок из Б. Алмазов “Мы казачьего рода”
- очерки по истории казачества
в 5 томах. Т. 2
Косвенным доказательством, что далеко не все казаки участвовали в Русской смуте, и те тысячи вооруженных разноплеменных людей, что потрясали будущую Империю, прогоняли иноземцев, возводили на престол династию Романовых и называли себя казаками, в подавляющем большинстве, по происхождению, казаками не были, свидетельствует то обстоятельство, что подлинные “настоящие” “старые” или, как угодно называемые, казаки, продолжали жить, как и сотни лет назад, на Дону и сражаться со своим историческим врагом – “басурманами”!
Все поменялось в “Старом поле”: после смуты, толпы бывших боевых холопов, городовых казаков и просто русских людей, сильно изменили национальный состав казачества. Фактически, это стал (в который раз!) другой народ, но две вещи оставались неизменными: и они сами называли себя казаками, (также именовали их и враги), и враги у них оставались прежними. Главным среди них - Османская Империя – Блистательная Порта, в те поры с “Казачьим присудом” - так называли свою родину казаки, не сравнимым!
Турция Х
VII века это – 8 миллионов квадратных километров территории, десятки покоренных государств, тысячи войска – равному коему нет в мире! Османы потрясают мир! Но казаки их бьют! Так сколько же их? Сколько казаков?Россия, усиленно собирая данные разведки, ничего не может добиться! В 1613 году – вроде бы – 2000. Это после того, как они, буквально, вытоптали всю Россию. Скорее всего это численность какого-то казачьего гарнизона или отряда, какой можно сосчитать. Разумеется, без женщин, стариков и детей… Да и то число сильно преуменьшенное. Казаки, традиционно, счету не давались. Сведения, мягко говоря, приблизительные.
А вот известия точные; в 1614 году, после всех потерь в Смуту, казаки пересекли на стругах Черное море и, ворвавшись в гавань Синопа, сожгли турецкий флот. На следующий год жгли турецкие суда под Константинополем. Еще через год захватили Кафу (Феодосию) и сожгли там турецкий галерный флот или несколько эскадр “каторг”, так по далматински, назывались галеры.
В 1616-1617 совершали набеги на Самсун и Трапезунд - большие турецкие порты.
В июле 1623 года 6000 казаков (это когда по московским данным всего населения на Дону 5 тысяч) штурмовали Константинополь, “выжгли и высекли” посады и взяли два квартала, тогда же (другие казаки?) выжгли посад Трапезунда, а в 1625 – взяли его.
Но был город, какой не позволял казакам господствовать на Черном море. Это, запиравший, не в переносном, а в прямом смысле, цепями устье Дона – Азов!
Турки завладели Азовом в 1471 году и постепенно превратили его в неприступную крепость. Две страшные славушки шли за Азовом. Первая – Азов город работорговли. Подсчитано, что только за 1607-1617 годы в плен попало не менее 100 тысяч русских, за 1632-1637 годы – 18 тысяч. Но это годы, когда казаки отчаянно противостояли мусульманской экспансии. Большая часть невольников продавалась на рынках Крыма и Азова.
И второе – Азов стал военной базой и центром, вокруг него сосредотачивались и формировались все кочевые народы, для набегов на Дон, Россию и Польшу. Показательно, что как только Азов был взят казаками, ногайцы и другие племена тут же пришли к ним и, заявив о своей лояльности, стали служить России
.Короче говоря, Азов был пробкой и воротами одновременно: он затыкал собою устье Дона и не давал казакам (понимай, теперь, – русским) выйти к Черному морю. Разумеется, при всех отчаянных казачьих победах серьезной угрозы Турции, в ее коренной части, они составить не могли, так что удары по побережью – это традиционная для казаков тактика разгрома баз откуда может последовать агрессия. Для мусульман же Азов был воротами в Старое поле, а с ним и в Россию. И если бы казаки, буквально, собственными телами и жизнями, не сдерживали бы этот натиск, то вырвавшись на оперативный простор, турецкие войска, при неисчислимой поддержке крымцев и всех кочевников, стремительно хлынули бы на Москву. А скорее всего сработала бы схема, как в биллиарде, где один шар подталкивает другой, тот, в свою очередь, следующий и т.д. Во всяком случае, до засечной старой Курско-Белгородской линии “басурмане” дошли бы беспрепятственно, уничтожив казачество навсегда.
Кроме того, руководствуясь теми же чувствами, что и европейские крестоносцы, казаки постоянно твердили в Москве и толковали на своих кругах, что совсем негоже, когда величайшая православная святыня Церковь Андрея Первозванного находится в руках басурман. Что следует, любой ценой, ее освободить, за “то де мы, Господом, помилованы будем во веки!””
Поэтому жесточайшая война шла между казаками и “азовцами” непрерывно. Потери с обеих сторон - огромны. По воспоминаниям современников, казаки выплывая в Азовское или Черное море, которое знали как свою ладонь; постоянно указывали: “Вон у того мыса турки наши струги пожгли, казаков посекли, вон там, на отмели, мой отец утонул, вон там брат…” Потери турок и кочевников бывали во много раз больше, поскольку победить или даже только оттеснить, казаков удавалось только многократным численным перевесом. Казаки висели на всем исламском и кочевом мире, как собаки на медведе.
Однако, при всей жестокости войны, законы войны соблюдались: постоянно происходил обмен пленными, выкуп заложников, раненным, с обеих сторон, оказывалась медицинская помощь, а в день Святого Георгия все военные действия прекращались и казаки шли в Азов в церковь, где по преданию святой Кирилл крестил их предков. При столкновениях с кочевниками строго соблюдалось правило: коней не калечить и сенные склады не жечь!( Забегая
вперед, скажу, что когда посланные на Дон для усмирения Булавинского восстания войска Долгорукого пожгли сенники, это вызвало ярость всего степного мира, еще раз убедив казаков в том ,что Петр ! – антихрист)Все что, казаки не могли купить в России , они покупали в Азове.
Россия же, как всегда, по отношению к казакам играла двойственную роль: с одной стороны снабжая казаков продовольствием и боеприпасами, а с другой постоянно объявляя их беглыми ворами и вне закона.
Такая политика позволяла, фактически, поддерживая казаков, формально, не нести ответственности за их действия, так-как, открыто, выступить против Турецкой экспансии, Россия еще не могла. Кроме того, Московские государи, при всяком удобном случае, старались казачество подчинить, приведя в покорность и службу.
И, разумеется, казаков “сдавали” кому угодно, как только возникали какие-либо политические затруднения. Ни одна зимовая или легкая станица, не знала: вернется она обратно из Москвы или казнят ли казаков по каким-либо политическим мотивам. Казаков могли “опознать”, тем более что среди них, действительно, попадались беглые.
Поэтому отношения между Москвой и казаками оставались, мягко говоря, достаточно сложными.
Принимая в расчет политические устремления Москвы и России, казаки, до определенного момента, следовали имперской политике, поскольку она отвечала и их собственным интересам. Весьма поднаторевшие в дипломатии, казаки прекрасно вели сложную игру с тремя государствами: Россией, Турцией и Ираном, чьи интересы концентрировались в бассейнах Азовского и Каспийских морей. Ведя огромную дипломатическую переписку, казаки оставили бесценные исторические свидетельства времени, и больше того, сумели соединить сухую документальную форму дипломатической документации с красочным литературным художественным жанром. Так возникла форма военной отписки. Одно из таких удивительных произведений “Повесть о сидении донских казаков в Азове”, откуда мы и узнаем наиболее полно об этом удивительном подвиге.
Предшествовала ему длительная и планомерная подготовка казаков к взятию Азова. Ведя сложнейшую дипломатическую игру, казаки имели перед собою одну цель: накопление военной мощи для взятия крепости. Для казаков это было вопросом жизни и смерти. Если чуть-чуть пофантазировать, то со взятием Азова возникали предпосылки для возникновения Терско-Уральского-Донского казачьего государства, центром которого мог бы стать Азов. Он не только расчленял на пять областей родственные казачьи общины, нооставался постоянным источником нападения. Как писал историк Сухоруков:
“казаки в то время были почти со всех сторон окружены неприятелями; но азовцы, ближайшие их соседи и самые неутомимые враги, были им всех несноснее. Разделенные пятьюдесятью верстами пустого пространства, одни (казаки и азовцы) по нескольку раз в году заключали между собою мир и столько же раз оный разрывали. Мирно время считалось днями, а войны – месяцами. Нередко случалось, что примирение прерывалось в тот же самый день, когда было заключено”.Азовская крепость, как форпост Турции, была мощной и хорошо оснащенной. Она состояла из трех частей, опоясывалась рвом и высоким земляным валом. Цитадель имела каменные стены толщиной до трех сажен (9 м) при одиннадцати башнях и более двухстах пушках. Общая протяженность высоких стен до полутора километров. Гарнизон
только цитадели был более 4 тысяч артиллеристов, пехоты и частей морских экипажей азовской флотилии. Далеко в степь были выдвинуты наблюдательные пункты и налажена визуальная связь с пристанью Балысыр, где стояли тяжелые галеры. Одним словом “Азов-крепость во крепи стоит. Нельзя к нему подойти, на подъехати”, как поется в старинной казачьей песне.Политическая обстановка постоянно менялась. В 1628 году Москва заключила договор с Турцией против Польши, казаком было, категорически, приказано не трогать турок и Крым. Но на местах, на море, война не прекращалась, и казаки штурмовали крепости, невзирая на запреты царя. Они не могли перестать воевать – только непрерывные атаки побережья не давали туркам сосредоточить здесь большие силы, которым казаки уже не смогли бы противостоять в открытой степи.
Турки неоднократно пытались перекупить казаков. Вывести их из игры. Так дипломат и шпион грек Фома Кантакузин предлагал платить казакам двойное жалование из Москвы и из Стамбула, чтобы обоим “государям от них войны не было”. Казаки наотрез отказались – принцип не общения с басурманами был непоколебим.
Тот же Кантакузин нагнетает слухи о готовящихся в Москве репрессиях против казаков.
В том, что репрессии будут, казаки не сомневались и всякий слух падал, как искра в солому.
27 августа 1630 года казаки сбежались на Круг, поскольку (как потом выяснилось от Кантакузина) явилась весть, что сопровождавший турецкое посольство воевода Иван Карамышев идет “казаков побить, и вешать, и животы их грабить” Карамышев на Круг не явился, его приволокли силой и зарубили… Московское правительство ответило на это лишением казаков права въезда в южнорусские города, беспошлинной торговли и присылки жалования (сукна, хлебных запасов, пороха, свинца и ядер). Провокация турецкого дипломата удалась! Москва заявила о своей готовности заключить мир с Турцией… Что было расценено турками (“Восток есть восток, а запад есть запад и им не сойтись никогда!”) как признак слабости России. Как следствие этого - отказ вернуть 8000 пленных и непрерывные набеги на русские города с 1631 по 1633 гг.
В 1634 году Турция заключила мирный договор с Польшей и еще более усилила нажим на Россию. Поэтому из Москвы шли указы и увещевания “казакам с азовцами мир держати и под Азов не ходити”, а вместе с ними баржи с боеприпасами и снаряжением. Казаки тщательнейшим образом, тайно, проводили военные караваны и складировали, полученное, на подступах к Азову.
Возникшая война между Турцией и Ираном, еще более накалила обстановку. Турция потребовала от Москвы заверений в репрессиях против казаков, поскольку вынуждена была оттянуть от Азова флот. Одновременно, казачья разведка донесла, что турки готовят крымцев и ногайцев к набегам на казачьи городки.
Казаки предприняли последнюю попытку получить сколько-нибудь боеприпасов еще. В Москву был направлен атаман Иван Каторжный, но в его отсутствие произошли события подтолкнувшие начало большой войны.
Все тот же вездесущий грек, турецкий подданный, Фома Кантакузин, проезжая через Дон догадался или был осведомлен (?) о военных приготовлениях казаков. Он отправил в Азов сообщение об этом и рекомендовал стянуть войска. Что и произошло. Из Керчи, Тамани и Темрюка было направлено к Азову подкрепление: 4000 человек. Казаки, имея сведения от своей разведки, перехватили их на реке Кагальник и разбили, не допустив к Азову.
Фома Кантакузин был обвинен в сеянии раздоров между Россией и Турцией и зарублен. Вместе с ним был зарублен “охреян Осанка” (омосульманенный русский, “охрять” – обрезать край), который издевательски говорил: “Теперь казаков (убитых) возят из под Азова каюками (маленькими лодками), а будут возить бударами (баржами)”. Вероятно, казачья контрразведка уничтожила всю турецкую агентарную сеть, состоявшую, скорее всего, из казаков-мусульман (охрян). Это всегда предшествует началу военных действий.
Была объявлена поголовная мобилизация и казачьи войска, вместе со спешно прибывшими запорожцами, двинулись под Азов. 21 апреля казаки вышли к его укреплениям, потому, прибывший из Москвы с военным транспортом дворянин Степан Чириков все казачьи городки обнаружил пустыми. Собственно, военные действия начались еще раньше на море: атаман Тимофей Яковлев был направлен на 13 стругах с казаками для поимки языков. Языков он добыл и семью стругами венулся, а пять стругов, направленные под Очаков с атаманом Михаилом Черкашениным (однофамильцем полулегендарного героя) там были атакованы турками, разгромлены и пленены.
Поэтому поход начался, как бы, неожиданно, его должен был возглавлять войсковой атаман Иван Каторжный, он был в Москве и казаков повел атаман Михаил Иванов -Татарин. Однако взятие Азова было так давно и так тщательно продумано, что казаки были уверены в победе.
Казаки штурмовали крепость по всем правилам современной им военной науки. Избегая лишних жертв, они окружили крепость и флотом перекрыли устье Дона, отрезав Азов от моря. Шаг за шагом, под прикрытием “туров” – земляных городков или передвижных крепостей, изготовленных их корзин набитых землей, они подбирались все ближе и ближе к стенам сбивая их пушек башни, одновременно ведя “сап” - глубокий подкоп под стены. 18 июня 1637 года командир отряда саперов казак Иван Арадов произвел взрыв порохового заряда, разрушавшего более 30 метров стены. Не дав оправиться осажденным, которые были уверены в провале казачьей осады, казаки бросились на крепость со всех сторон и ворвались внутрь. Бои в городе были упорными. Долго сопротивлялись башни, одна – целых две недели. Такое упорство вызывало уважение и казаки приняли капитуляцию турок, предоставили им право ухода с оружием и бунчуками
, в Крым. Группа греков, проживавшая в Азове решила остаться и работала по найму на восстановлении стен города.Победа досталась казакам дорогой ценой. Добыча была разделена на 4400 паев по количеству участников штурма, 1000 казаков погибла. Их похоронили на Монастырском Яру...
Победа казаков привела к решительному перераспределению сил на юге. Была пробита очень серьезная брешь во владениях османов, паника охватила турецкие города Причерноморья, русские пленные стали сотнями разбегаться из османской неволи. Кочевое население степи и Предкавказья стало ориентироваться на казачество и вступать с ним в союзнические отношения.
Слово историку
“После присоединения Азова значительно оживилась торговля с Приазовским краем и с калмыками, турками, татарами. На почве донской торговли происходило обогащение небольшой части посадских и служилых людей Воронежа, Ельца, Острогожска и других городов; торговые сношения с южнорусскими городами содействовали в определенной степени и обогащению атаманско-старшинской верхушки и домовитого казачества.
Усиление в России феодально-крепостнического и налогового гнета, а также развитие товарно-денежных отношений привели к небывалому росту эксплуатации зависимого населения. Естественным следствием этого явился подъем классовой борьбы трудящихся и угнетенных масс, вылившийся в различные формы. Одной из наиболее распространенных было бегство крестьян, посадских и служилых людей на окраины страны, в том числе на Дон.
.Миграция населения на земли донских казаков в последней четверти XVII в. достигла громадных размеров и вылилась в новые формы, когда жители преимущественно южных уездов страны “пократчи хозяев”, а то и расправившись с ними, устремились на территорию войска Донского с семьями, рабочим скотом и сельскохозяйственным инвентарем.
Донские казаки, в основном домовитые, не только содействовали бегству на Дон крестьян и представителей других категорий населения, но и, используя легальные и нелегальные пути, активно вывозили их с тем, чтобы обеспечивать свои разросшиеся хозяйства даровой рабочей силой.
Освоение, к середине XVII в. Дона, как Нижнего, так и Среднего, а также большие трудности бегства в донские казачьи городки из-за плотной системы застав привели к тому, что колонизационный поток направлялся на левые притоки реки — Медведицу, Хопер с Бузулуком. Несколько позже, примерно на рубеже 70—80-х гг. XVII в., по окончании строительства Изюмской засечной черты, началось активное заселение Северского Донца. И в начале XVIII в. Донская земля была уже покрыта густой сетью казачьих городков, которых насчитывалось, в общей сложности, около 170.”
Осуществив свою многовековую мечту, казаки деятельно принялись обустраивать Азов, мечтая видеть в нем свою столицу. Они завязали торговые отношения с Кавказом, персидский шах прислал казакам приветственное послание и даже жалование(которое разграбили черкесы, к казакам оно не попало)… Закладывались основы нового центра Православия, центра вокруг какого могли сплотиться не только казаки Терека, Урала, Днепра и Волги, но и христианское население Предкавказья и Закавказья, и, может быть, центра формирования казачьего государства, но этого не произошло… Да, вероятно, и не могло произойти… Слишком неравны были силы.
В России считали, что сил для удержания Азова нет, тем более не могут его удержать и казаки… Поэтому поспешило заверить Турцию, что казаки взяли Азов самовольно. Что было расценено османами, как заверение в том, что от Москвы казаки подкреплений не получат.
Понимали это и казаки, но…
Но решили обороняться сами! Пока Турция была скована войною с Ираном, казаки начали укрепление Азова. Гарнизон был усилен запорожцами. В конце 1637 года пришло 700 человек и в марте 1638 еще 2.500, на стены и в башни Азова было поднято 300 орудий. Пушки лили в самом городе в дополнение к привезенным и взятым в крепости.
Для казаков Азов представлял не только большие, так сказать, перспективы, смутная народная память утверждала Азов – город казачий! Здесь крестились казаки от Святого Кирилла и современные раскопки многое подтверждают. Азов сохранил следы всей богатой истории этих мест и народов населявших их в том числе и пра-предков казаков. Здесь в I-III веках было античное поселение, затем хазарское, IХ веке славянское, наконец, с 1067 года половецкое и в ХIII веке с названием Азак – крупный
город Золотой Орды, соседствующий и италийский (венецианско-генуэзский) факторией Тана.Казаки считали, что они отбили свой город и не собирались его отдавать. Они устраивались в Азове всерьез, перевозили сюда “животы” – имущество и жен. Грамотные и речистые казаки развернули мощную пропаганду с целью присоединения Азова к Русскому государству. Этого в Москве не забудут… За противоречие имперскому политическому курсу расплата наступит, но уже после героической обороны. Однако, народ в Азов пошел. И продолжал идти несмотря на то, что обстановка вокруг Азова накалялась и в близости войны никто не сомневался. Собственно, война шла с 1637 года, ждали турецкого наступления.
Казаки пытались нанести упреждающие удары. Они отвергли требование Крыма о сдачи крепости, ответив, что не только Азова, но ни одного камня со стен не отдадут, разве что казачьи головы будут валяться горами и заполнять рвы, “как ваши басурманские головы ныне валяются”, и направили флот к Керчи, но 40 стругов с 2000 казаков были под Таманью разогнаны турками и частью потоплены. На 53 чайках казаки попытались овладеть Кафой (Феодосией), но тоже неудачно – пришлось уходить на Кубань. Турки блокировали выход в море, а турецкий десант загнал казаков в болота и 250 человек захватили в плен.
Крымский хан Мухаммад-Гирей двинул свое и ногайское войско на Россию, казаки тут же на 74 судах вторглись в Крым, чтобы оттянуть на себя крымцев и тем убедить Россию в необходимости союза.
Зимой 1640 года было пятидневное сражение с крымцами и черкесами под Азовом и казаки понесли большие потери убитыми и пленными. Казаки дрались с крымцами и на Перекопе в конном строю…
Крымский хан неоднократно предлагал выкуп за Азов, но казаки стояли на своем “Они де Азов город своими головами и своею кровью брали, а головы свои складывали и кровь проливали” не за ханское золото, и если хану Азов надобен, то “ево тако ж доставайте, как мы своими головами и своею кровью”…
В 1638 году, в декабре, турки взяли у персов Багдад и в мае 1639 года подписали с персами мир. Однако, войска с фронта на Азов в том году посланы не были – умер султан Мурад , власть перешла в руки его младшего брата Ибрагима
IV, дворцовая смута и брожение в войсках оттянули поход на 1641 год…что дало казакам возможность приготовиться к осаде, сжечь траву и камыш в окрестностях, принять подкрепления, которые стекались в Азов.И грянул страшный день – убедившись, что Россия никаких мер в случае взятия Азова против Турции не предпримет и подкреплений не пришлет, 7 июля 1641 года огромная армия турок обложила Азов. Казачья отписка, ставшая знаменитой повестью “Об Азовском сидении”, сообщает сведения прямо–таки невероятные. Их было бы легко отнести к традиционным в литературе преувеличениям, но “отписка” - военный документ, а военные люди-казаки свято исполняли заповедь:
“не лги!”. Тщательнейшая проверка всех данных отписки говорит об их точности: в первый день подошло около 90 тысяч турецкого войска, (а всего под Азовом стояло 240 тысяч турок против 5307 казаков, донских и запорожских и малого числа русских людей и 800 казачек, которых с полным основанием можно считать полноправными защитниками крепости). Причем при подсчете врага казаки не считали “черных мужиков” (вспомогательные отряды) “с лопаты и заступы на загребение наше, чтобы нас, казаков, многолюдством своим в Азове-городе живых загрести и засыпати бы ны горою великою, как они нагребают своими силами людей в городах персидского шаха”.В турецком войске были все покоренные пашою народы Кавказа, но кроме них более 6000 “немецких” европейских наемников “городоимцев” – военных специалистов по взятию крепостей, саперы – подрывники и артиллеристы. В войске были и боснийцы, и валахи, и молдаване. Так что армию правильнее называть мусульманской. Флот блокировал крепость с моря, однако, подойти из-за малой глубины близко не мог, с кораблей были сняты экипажи до 40 тысяч человек.Все казачьи данные подтверждаются записками турецкого путешественника и географа .Челеби, который был среди участников штурма.
Огромный турецкий лагерь занял все видимое пространство вокруг крепости: “От силы их многия и от уристанья их конского, земля у нас под Азовом потряслася и погнулася, и из реки у нас на Дону вода на берег выступила, от таких великих тягостей, и из мест своих на луга пошла. И почали они турки по полям у нас шатры свои турецкия
ставить. И палатки многия, и великия, и дворы большие полотнянныя, яко горы высокия и страшныя забелелися”. И почали у них в полех их быти трубли великия и трубы болшие и игры многия, и писки от них в полках пошли великия и несказанными голосами страшными их басурманскими. И после того в полках их почела быти стрельба пушечная и мушкетная великая над нами страшная, будто гром велик и молния страшная ото облака бывает с небеси. От стрельбы стал огонь и дым до неба. И все наши стены потреслися от стрельбы той огненной. И солнце померкло во дни том и, светлое, в кровь превратилося. Как есть наступила тьма темная. И страшна нам добре стало от них в те поры, трепетно и дивно…”Казакам вторит Челеби: “И, вот подобно морю, мусульманское войско, заняв семьсот окопов пушками… обложило крепость”. Началась “по всем правилам военного искусства, битва между презренными кяфирами (иноверцами) и знаменитыми победоносными войсками” султана… “Пушки и ружья так палили, что, вероятно, разорвало в клочья облака на трех небесных
сферах, и они упали на землю” “крепость Азов запылала подобно птице Саламандре”.Крепость запылала ответным огнем! И казачьи пушкари, первым же залпом, уложили 600 янычар, шедших в “психическую” атаку. Началась фантастическая по героизму оборона!
Вслед за мощнейшей артподготовкой, под вой труб и грохот литавров, пошла в атаку непобедимая пехота янычар. Они шли в восемь рядов плотным строем “от реки Дону до моря рука за руку. И потожки (рогатки для мушкетов) они свои повтыкали и мушкеты свои по нас прицелили. Фитили у всех янычарей кипят у мушкетов их, что свещи горят. Вот у всякого головы в полку янычарей по 1200. И бой у всех огненный, платье на всех головах янычарския златоглавое, а на янычарех вся сбруя одинакая красная яко зоря кажется, пищали у них у всех долгие с жаграми (артиллерийское длинноствольное оружие с металлическим пальником), а на главах у всех янычарей шишаки, яко звезды кажутся…”
Казакам была предложена капитуляция. В “Повести об Азовском сидении” предложение турок превратилось в яркое повествование о казачестве, как бы глазами врагов. Повесть была расчитана на русских людей и вней много, как бы мы сейчас скахали “подтекста” например такое: “И то вам, ворам, ведать, что от царства вам вашего Московского никакой вам помощи не будет, ни от царя, ни от человек русских. На что вы, воры глупые, надежны? Запасу вам хлебного с Руси николи не пришлють. А есть ли вы, люди Божие служить похочете, казачество свирепое вольное, нашему государю царю Ибрагиму салтану, его величеству, принесете свои головы
разбойничьи в повиновение на службу вечную. Радость будет: отпустит вам государь наш турецкий царь и паши его все ваши грубости казачьи прежние и нынешние и взятие азовское. Пожалует вас, казаков, он … честию великою. Обогатит вас … многим несчетным богатством, учинит вам, казакам, у себя во Царьграде покой великий во веки, положит на вас, на всех платье свое златоглавое, печати подаст вам богатырские золотым царевым клеймом своим. Всяк возраст вам, казакам, в государстве его во Царьграде будет кланяться, станут вас всех казаков, называти – Дону славного рыцари знатныя, казаки избранныя. И то ваша слава казачья вечная в веке сем, от востоку до запада…”Этими словами или нет, но смысл предложения был этот – “почетная капитуляция, с очень большим вознаграждением и предложение перехода на службу к султану”.
Казаки отвечали и насмешливо и жестко:
“…Где полно ваш Ибрагим турский царь ум свой дел? Позор его конечный будтет! Или у него, царя не стало за морем злата и сребра, что он прислал под нас, казаков, для кровавых казачьих зипунов наших…?” Людей турецких против казаков “что травы в поле, что песку на море!” … но “не большая то и честь будет, ево, царева, … что возмет нас, казаков, в Азове городе! Не избудет он тем на веки и не изведет казачьи имяни и прозвища
, и не запустеет Дон головами нашими! А на взыскание смерти нашей з Дону удалые молотцы к вам тотчас будут под Азов все, не утечи будет пашам вашим от них за море. А есть ли толко нас избави Бог от руки ево такия сильныя, отсидимся от вас в осаде в Азове городе от великих вил таки его от 300000 человек, людьми своими малыми, всево нас в Азове сидит 5000, срамно то будет царю вашему турскому и вечный стыд и позор от ево братии. Назвал он высока сам себя, будто выше всех земных царей, а мы люди Божии надежда у нас вся на бога и на Матерь Божию Богородицу, а на всех Угодников и на всю братию, и товарищей своих, которые у нас по Дону в городках живут, - те нас выручат. …Мы себе казачество вольное исповедуем и живота своего не рассуждаем, не страшимся того, что силы ваши великие: где бывают рати велики, тут ложаться трупы многие!Веть мы люди Божии, а не шаха персидского, что вы будто женок засыпаете в городах их горами высокими, а нас, казаков, от веку никто в осаде живых не имывал. А красный хороший город Азов взяли мы у царя вашего не разбойничеством и не татиным промыслом, взяли мы Азов город впрямь в день, а не ночью, дородством своим и разумом для опыту, каковы ево люди турские в городах от нас сидят… А все то мы применяемся к Еросалиму и Царьграду. Хочетца нам взяти Царьград, то государство было христианское. Да вы ж, басурманы, нас жалеете, что с Руси не будет нам запасу хлебнова, ни выручки, а скзано к вам из государства Московского про нас о том писано. И мы про то сами без вас, собак, ведаем, каки мы в Московском государстве на Руси люди дорогие, ни к чему мы там не надобны, очередь мы свою за собой сами ведаем… Кому об нас там потужить? Рады там все концу нашему. А запасы к нам хлебные и выручки с Руси николи не бывали. Кормит нас, молотцов, на поли Господь Бог своею милостию во дни и в нощи зверьми дикими да морскою рыбою”.В литературной “Повести об Азовском сидении” автор изложил не только отношение Руси к казакам, но и казаков к Москве, которую они очень высоко почитали, есть в ней и слова, достаточно горькие, о том, что у русского царя сил хватает взять и Крым и удержать Азов, что на одной Украине русских воинов достаточно, чтобы загнать басурман за море…
Казаки не отвергают предложения о службе “Царю турскому”, но только после осады “как отсидимся мы от вас в Азове городе побываем мы у него, царя за морем, под ево Царьградом, посмотрим мы Царьграда строение и красоты ево. Там с ним царем турским и переговорим речь всякую…” Не исключено, что “Станем мы служить ему, царю, пищалями казачьими, да своими сабельками вострыми. А ныне нам с вами и с пашами вашими и говорить нечево да и не с кем. Как предки ваши босурмане поганые, учинии над Царьградом… побили в нес многие тьмы тысячи христиан, обагрили кровью нашею христианскую все пороги церковные, искоренили до конца все веру христианскую тако бы и на учинить над вами… Взять Царьград взятием из рук ваших… Тогда у нас в том месте мир поставитца, а тапере нам с вами и говорить больше того нечего…Нельзя нам мириться или вериться христианам с босурманами.”…
Четкая политическая программа неколебимая нравственная позиция… Но 6167 бойцов вместе с женщинами против 248000 отборных солдат и янычар!
С самого начала атаман Осип Петров разделил осажденных на отряды, которые выходили вместе на стены только во время штурмов, а постоянно одни стреляли, другие вели контр мины под турецкие подкопы, третьи ходили на вылазки… Поначалу тушили пожары, но скоро в Азове гореть стало нечему. Выгорело все!
Еще во время первого штурма были разнесены ворота, но казаки за ночь построили “кабаньих капканов, щитов и заостренных кольев” и ворваться в ворота не удалось. В течении семи дней турецкая артиллерия буквально разнесла все внутри Азова и пробила все стены. В проломы бросались толпы атакующих, но всегда под перекрестным казачьим огнем бежали обратно преследуемые казаками. Еще трое суток шла резня на стенах и турки прекратили штурм, буквально завалив своими трупами крепостные рвы.
Начался шестидневный этап сооружения окопов. После первого штурма и боев на стенах, от крепостных сооружений остались только три башни. Остальные были сбиты “до подошвы”. Казаки, буквально, стали закапываться в землю. Челеби писал: “Они зарылись в землю и там устроили свою ставку, укрылись, таким образом, от пушечного огня и обеспечили неприступность крепости. С какой бы стороны к ним ни подбирались с подкопом или миной, они как кроты, отыскивали подкопы и за ночь забрасывали вырытую землю из подкопов обратно. Наконец, их знатоки минного дела прибегали ко всяким ухищрениям и сами устраивали подкопы. В искусстве делать подкопы они проявляли гораздо больше умения, чем земляные мыши”.
Кроме того, к осажденным шла подмога. Сразу после первого штурма в крепость пробилась 1000 казаков, правда еще 4000 попали в засаду и были истреблены. Однако их приход посеял слухи о том, что на Дону готовится казачья армия и Россия тоже собирает войска. Разумеется, это были только слухи, но боеспособность турок падала.
Пользуясь тем, что турецкий флот не мог подойти близко к Азову из-за мелководья, казаки на маленьких лодках начиненных смолой и порохом постоянно незамеченными выплывали из Азова и зажигали турецкие суда. Казаки, взяв в рот камышинку и дыша через нее проплывали в Азов и из Азова, совершая диверсии в тылу турецких войск.
Пользуясь численными преимуществом турки начали насыпать валы, с тем, чтобы они были выше сбитых азовских стен. “И тою горою высокую хотели нас живых накрыть и засыпать…” Казаки “учинили меж собою надгробное прощание друг с другом и со всеми православными христиане, малою своею дружиною пошли к ним из города на прямой бой”.
Фантастическая по отваге вылазка увенчалась успехом. Казаки взяли 16 знамен, 28 бочек с порохом которым тут же взорвали насыпные укрепления. Чудовищной силы взрыв расшвырял сотни турок, трупы долетали и в Азов. На часть насыпной стены казаки выкатили орудия, поскольку в Азове стен, практически, уже не осталось.
Турки начали строить вторую насыпь и с нее вели непрерывный огонь по городу 16 дней и ночей. В городе было снесено все. Осталась только половина церкви Николы Чудотворца, Весь Азов превратился в хитросплетение землянок, траншей, подкопов и ходов сообщения. Только под турецкие укрепления казаки подвели 28 подземных галерей “и по ним “выходили мы нощною порою на ту пехоту янычарскую, побивали мы их там во множестве”.
Боеспособность турецких войск, стремительно, падала. Не помогла и устроенная демонстрация крымской кавалерии, и даже опустошительный набег на южно-русские города, где изрубили до 100 тысяч человек и около 70 тысяч угнали в полон.
Однако, этот удар по России никаких перемен в положение на Азовском фронте не внес, казаки дрались автономно и из Москвы подкреплений не имели.
Тогда был отдан приказ: начать непрерывный штурм. 14 дней и 14 ночей непрерывно, сменяя части, турки шли на штурм.
“Поморили нас бессонием!.. Уже наши ноги под нами подогнулися и руки наши оборонные уж не служат нам, от истомы уста наши не глаголют уж, от беспрестанной стрельбы глаза наши выжгло, в них стреляючи порохом, язык наш во устах наших на басурман закричать не воротиться. Такое наше бессилие – не можем
в руках своих никакова оружия держати, почитаем мы себя уже топерво за мертвый труп. З два дня чаю уже не будет в осаде сидения нашего”.Чудовищный по силе и натиску приступ был казаками не просто выдержан: из сметенного до основания города, по горам трупов, смрад от которых стоял такой, что дышать было уже невозможно, казаки пошли на вылазку!
“Чтоб умереть нам не в ямах и по смерти б учинилась на Руси слава вечная, взяли мы иконы чудотворныя, Предтечину да Николину, да пошли с ними противу бусурман на выласку. И милостию Божию Пречистыя Богородицы да угодников Предтечи Иоанна и Николы-Чудотворца на выласке явно бусурманов побили, вдруг вышедши больше 6000. И видя это люди туреция, что стоит над нами милость Божия, что ни в чем ни осилить не умеют нас, и с
тех мест не почали уже присылать к приступу к нам людей своих янычен. А мы от тех мест от бед своих, от смертных врат и ран и от истомы их отдохнули в те дни и замертво повалялись”.К туркам продолжали поступать подкрепления, они не знали нужды ни в провианте, ни в боеприпасах, но боевой дух армии был сломлен. Роптали даже янычары. Чудовищные потери среди осаждающих и невероятная стойкость осажденных усугублялись страшным зрелищем, которое представлял собою не сломленный Азов: с разбитыми стенами, со снесенными башнями, заваленный горами трупов, которые уже не убирали – так много их было. Досаждали трупные мухи разносившие заразу. Ночи становились холодными, а конца осаде не было видно.
“…опять почали толмачи их к нам кричать, чтоб им говорить с нами, а то уж у нас речи не было, потому что язык наш от истомы нашей во устах наших не воротится. И оне бусурманы, догадалися – к нам на стрелах почали ерлыки метать. А в ерлыках они своих пишут – просят у нас пустова места азовского, а дают за него выкупу на всякого молотца по 300 тарелей серебра чистого, да по 200 золотых червонных арапских…”.
Но никакие уговоры не действовали. Казаки в своем сознании уже переступили ту грань, которая отделяет живых от мертвых, и не желали ничего земного. Каждый считал себя уже убитым и служил по собственному мнению ни себе, ни Руси, а Воле Божьей.
“А в сидение свое осадное имели мы грешные пост и моление великое и чистоту телесную и душевную. Многие от нас людие искусные, в осаде то видели во сне и вне сна жену прекрасну и светлолепну в багрянице светле, на воздусе стояше посреди града Азова, сво мужа древна власата, боса, в светлых ризах, взирающих на полки бусурманские. Та нас мать Божия Богородице не предала в руце бусурманские…”
Усиленно молясь, казаки достигли особого состояния духовного подъема. Казалось, что с истощением запасов провианта, боеприпасов силы их умножаются.
По инициативе атамана Осипа Петрова в ночь на 25 сентября казаки решили предпринять самую крупную вылазку против турок, нанеся им мощный удар прямо в турецком лагере. Казаки планировали выйти их всех подкопов и от города, с тем, чтобы погибнуть в бою всем…
Но вылазка не потребовалась! В ночь с 25 на 26 сентября начался быстрый отвод турок из-под Азова. Янычары пошли на корабли, остальные войска уходили степью
.Готовые к вылазке казаки изменили замысел и теперь ударили по отступившему неприятелю. Началась страшная паника. При посадке на корабли началась давка. Многие суда не смогли выйти в море – сели на мель, были брошены вместе с убитыми и ранеными.
На галерах, где были русские пленники-гребцы, у обезумевших от страха и беспорядка, турок и позже, когда отвалили от Азова, отнимали оружие, порох. Гребцы подняли восстание в Средиземном море, поскольку в дни Азовского бегства запаслись 40 фунтами пороха.
Казаки не просто отсиделись в осаде 93 дня и 93 ночи (именно так следует считать, поскольку штурм порою был непрерывным, и люди теряли ощущение времени), но и завершили оборону наступлением! Это была потрясающая победа!
Турки потеряли убитыми, по неполным данным, до 96 тысяч. Азовское сидение закончилось. Казаки свезли на Монастырское урочище своих погибших (до 1000 человек) и направили в Москву легковую станицу с донесением о победе и просьбе о государственной поддержке на восстановление Азова.
Это была, собственно, уже не просьба, а крик души… Казаки заявляли: “А буде государь… не вилит у нас принять с руе наших Азова-града, - заплакав на ево покинути. Подымем мы грешные икону Предтечеву да пойдем с ним, Светом, где он нам велит. А атамана поставим у ево образа
, - тот у нас будет игуменом, а ясаула пострижем, тот у нас будет строителем. А мы, бедные, хотя дряхлые все, а не отступим от его Предтечина образа, - помрем все тут до единого! Будет во веки славна лавра Предтечина!”.Это была и просьба о помощи и мечта: всем оборонявшися уйти в построенный монастырь Иоанна Предтечи – защитника Православия.
Мечте этой не суждено было осуществиться во всей полноте. Москваприняла казаков милостиво – памятно было татарское разорение от азовских войск – казаки были награждены, но вопрос о принятии Азова вызвал разнотолки. Земский собор которому предлагалось “помыслить о том накрепко” разделился на три партии: одна за присоединение Азова к России, (но без посылки туда войск) только силами казаков, другая за оставление Азова, в
связи с неизбежным тогда обострением отношений с Турцией и невозможностью его восстановления при тяжелом экономическом положении России. И хотя большинство представителей было за принятие Азова, окончатель6ное решение гласило: Азова от казаков не принимать а им Азов оставить.Был направлен царский указ и 31 мая, как сообщал воевода Павел Леонтьев “казаки, которые жили в Азове, вышли вон с женами и детьми, и образы и наряд вывезли, и учали де жить на острову, ниже Монастырского яру”.
11 сентября турецкий посол сообщил, что в Азов вошел султанский гарнизон.
Оправившиеся от войны кочевники в 1644 году окружили казаков в Черкасске, но казаки, хотя и с большим трудом, отбились…
Придется еще штурмовать Азов и не раз. Класть русские и казачьи головушки за город, который уже бывал взят и такою силою удержан… Ну, да видать, так Бог судил!
Судил по-своему и царь…
Все ученые сходятся во мнении, что автором удивительного литературного и исторического памятника “Повести об Азовском сидении” – настоящей жемчужине мировой культуры был Федор Иванович Порошин – войсковой канцелярист и деятельный участник борьбы за Азов, один их защитников Азова.
Он был искусным составителем знаменитых “войсковых отписок”, пройдя школу в услужении выдающегося государственного деятеля Н.И.Одоевского, от которого и ушел на Дон.
После взятия казаками Азова, он был горячим агитатором за присоединение Азова к России. Толковый, речистый, отчаянно храбрый, как все участники обороны, он пользовался большой популярностью. Порошин великолепно разбирался в политике и имел свое, казачье, мнение по поводу бояр и царских решений, которых не скрывал. Потому не случайно, что на Дон вернулись все обласканные царем казака, кроме него.
Ему вменили в вину то, что при получении награды он сказался войсковым есаулом, которым, вроде бы, не был. Здесь могла быть и подтасовка: Порошин был не войсковым есаулом, а войсковым дьяком - тоже должность не маленькая. Но Абакум Сафонов, один из атаманов, бывший в азовском сидении, возмутился, и 28 марта 1642 года подал на Порошина донос.
За таковую его вину, положено выслать Порошина в Войско, а там предстояло разобраться на Кругу. Казаки за ложь, ежели она открывалась, наказывали крепко, но не так как царь. Если это оказывлась на самом деле вина, то вина только казачья и, по обычному праву, наказать казака могли только казаки!
Поэтому есть сомнения, за это ли отправили в Сибирь казачьего писателя? Донос-то поступил через месяц после того, как 21 февраля 1642 года его исключили из числа казаков, получавших в Москве “корм и питье” и задержан с пометкой: “А ясаул Федька Порошин сослан в Сибирь…”
Скорее всего ему заткнули рот, а то уж больно громко он требовал, чтобы Москва приняла из казачьих рук Азов, тогда как в столице решали, что это де царю несподручно, что надобно Азов вернуть туркам, дабы видели они власти московской к ним расположение, и не казаку царя московского поучать!
Где загинул герой казачества, испивший всю горькую чашу казачьей судьбы, Федор Иванович - неведомо, где сложил он голову, что уберег Господь под ятаганами и огнем турецким, - неизвестно. Осталось золотое его слово: “Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков” и звенит в нем и его, Федора Ивановича, слава нетленная в веках. А грязи еще много выльют на казачьи головы. Одно спасает
- грязь к золоту не пристает.