Б.А. Алмазов.
Доцент кафедры
связей с общественностью
СПбГУФК им. Лесгафта
BorisAlmazov@narod.ru

ГАРДАРИКА

“Меридианы – воображаемые линии на земной поверхности, происходящие от пересечения ее плоскостями, проходящими через ось вращения Земли. Служат для построения географических карт и для счета долгот; для последней цели один из меридианов, называемый первым, принимается начальным. За первый меридиан принимают обыкновенно проходящий через главную обсерваторию страны, например в России – меридиан, проходящий через центр средней башни Пулковской обсерватории. Русские считают долготы от Пулкова, французы от Парижа, англичане и американцы от Гринвича, немцы от Берлина и т. д. Такое разногласие представляет значительные практические неудобства, и в последнее время несколько раз собирались конгрессы для международного соглашения принять снова один какой-нибудь меридиан за первый. Вашингтонский конгресс в 1884 году остановился на принятии Гринвичского меридиана; В градусной мере долгота Пулкова относительно Гринвича составляет 30°19'40,6'' (к В),2” [ссылка Брок. Эф.].

Конечно, меридианы – штука воображаемая, конечно, они не разрезают планету плоскостями на доли, как апельсин. Они и вообще-то существуют только на географических картах. Но поскольку в этой части мы будем говорить и о географических картах, то давайте рассмотрим этот удивительный – тридцатый от Гринвича – Пулковский, главный меридиан Российской Империи, “Русский меридиан” подробнее.

Для начала повесим карту так, чтобы этот меридиан шел строго с севера на юг, как он собственно и располагается на картах, где все условно. И все же если север у нас строго вверху, то пусть юг у нас будут строго внизу, как по отвесу. А теперь начнем движение точно по меридиану.

На севере от Петербурга, чуть западнее него – Выборг, чуть восточнее – Приозерск, он же древнейший город-крепость Корела. Чуть на юго-восток Древняя Ладога, еще южнее Новгород, а юго-западнее, примерно на таком же удалении от меридиана, – Псков.

Южнее Пулковский меридиан пересекает Западную Двину, по ней, вверх по течению, до переволоки в Днепр шли готы. На Днепре, много южнее, но почти на том же расстоянии от меридиана, что и Новгород, стоит Смоленск. И совсем на юге, почти на самом меридиане – Киев. Двигаясь на юг, пересечем реки Рось, Южный Буг и Днестр, оставив чуть ли не километр в километр от меридиана на восток, как Киев, нынешнюю Одессу, возникшую на месте древнегреческого порта и города Ольвии.

Меридиан бежит по Черному морю, точно через остров Змеиный, где киевский князь свирепый язычник Святослав приносил жертвы идолам, вырвавшись с Дуная, что впадает в море в нескольких километрах от острова. Оставляем на западе – Стамбул, он же Константинополь, он же Византий, пересекаем знаменитую малоазиатскую древнюю Бурсу, пересекаем всю Турцию. За Средиземным морем (справа Крит, слева Кипр) тридцатый меридиан проходит почти через центр древнеегипетской Александрии и дальше пролегает вдоль Нила до экватора…

Именно по этому меридиану двигались пять тысячелетий назад фараоны Верхнего Египта, завоевывая Нижние земли (с этого момента начинается историческое время и наша книга), и вся цивилизация или, точнее, все цивилизации Восточной Европы, понимай, России, так или иначе складывались вблизи этого меридиана. Это – ось, вокруг нее вращалось колесо нашей истории. По нему на юг двигались готы, его пересекали гунны, вокруг него складывались предгосударства восточных славян. По этому меридиану с севера на юг по рекам шли варяги… Вот о них и о славянах Киевской Руси будет рассказ.

В предыдущих главах мы говорили о праславянах, теперь же приступаем к разговору о собственно славянах, тех, что создали и населяли Киевскую Русь.

Первые достоверные упоминания этнического имени “славяне” относятся к VI веку, и с тех пор это имя повторяется во многих источниках с небольшими фонетическими вариациями то в применении к отдельным славянским племенам, то ко всей славянской общности. До нашего времени существуют в разных местах такие наименования, как словаки, словинцы и т. п. Возможно, что уже Птолемей знал это название, правда, в искаженной форме.

В русской древности имя “словене” носили славянские обитатели берегов озера Илмерь (теперешнее Ильмень) и окрестных мест. Русский летописец, помимо узкого обозначения этим именем новгородских словен, применял его и ко всему славянству; перечисляя различные славянские племена, он говорит: “Бе... един язык Словенеск”. Что касается происхождения термина “словене”, то его производили от слова “слава” и иным образом, но без убедительных доказательств.

Наибольшее внешнее правдоподобие имеет этимология от “слово”, так что будто бы в племенном имени словене заключено противопоставление другому этническому термину – “немцы”, производному от “немой”. То есть говорящие на непонятном языке германцы – немые, а одаренные словом – словене. Все это следует отнести за счет народной этимологии, такое мнение не может быть признано обоснованным.

Тем более что, как выясняется, поначалу “немцами” именовали предков современных чехов – славян племени “немет”. Вот что пишет по этому поводу профессор А. И. Попов:

“Вообще все попытки объяснения племенного имени славяне, словене неубедительны. Подводя итоги этим попыткам, известный чешский славяновед Л. Нидерле справедливо писал: “Итак, происхождение названия славян остается невыясненным”. Добавим со своей стороны, что филологическое объяснение этнического имени, разумеется, может представлять интерес лишь в случае полной уверенности в его правильности, и то, конечно, интерес весьма частного характера, так как очень важных следствий отсюда вывести нельзя. Поэтому и мы не будем заниматься вопросом о возникновении и первоначальном смысле этнического термина “словене, славяне”. Что очень существенно для нас, это наличие ясных и определенных высказываний писателей VI века о полном тождестве славян (как и антов) с древними венедами Тацита; это те же племена, что и последние, их непосредственные потомки, как и анты. Таким образом, можно с уверенностью говорить о начале славянской истории со времен Тацита по крайней мере.

Что касается названия “славяне”, как его передают авторы, живущие в VI веке или несколько позже, то обычно они пишут Sclaveni, Sclavini, Stlavini, Sclavi, Stlavi. Все эти написания, совершенно закономерно, соотносятся с тем именем словене, которым издревле называют сами себя многие славянские народы, так что “словене” следует признать самоназванием, точный смысл которого нам, как уже говорилось, неизвестен.

Совершенно неубедительны и попытки связать имя “словене” с каким-либо географическим названием, имеющим в основе корень славили слов-. Все эти попытки настолько натянуты и искусственны, что обсуждать их здесь нет никакой надобности. Происходит ли это ставшее знаменитым племенное имя от коренных славянских данных (слово, слава, как думали некоторые исследователи), или оно взято откуда-нибудь со стороны и только приспособилось к духу славянской речи, это вопросы, не имеющие первостепенного значения. Племенные названия часто образуются и входят во всеобщее употребление случайно, то есть не имеют единообразных, строго определенных, точно и одинаково действующих причин, с этим разнообразием и часто неопределенностью поводов для возникновения этнонимических данных нам придется еще неоднократно сталкиваться.

Иными словами: почему славяне – славяне, неизвестно, да и не особенно важно. Важно, что славяне – потомки тех, кого соседи именовали анты, венеды и т. п., то есть – праславяне. Важно, что цепочка преемственности уходит в глубочайшую древность, но не прерывается и связь прослеживается.

Не могу не доверять, глубокоуважаемому мною, академику Б. А. Рыбакову, но что касается украинских историков (исключая уважаемого М. Ю. Бранчевского и украинских историков старой школы), речь о новых, вроде наших перелицовщиков истории, то ими недавно сделано “открытие”, что украинцы современной “незалежной и незаможной” – потомки могучего народа “укров”, потому и называется держава Украиною. Как после этого не вспомнить, что был не так давно и еще один “историк”, какой утверждал, что “немцы прямо происходят от древних греков”, а уж те, в свою очередь, чистокровные “арийцы”.Оставив до лучших времен разговор о чистоте крови, не могу удержаться, чтобы не заметить: прямые потомки ариев – персы и таджики… Потому Иран именуется так, что это “страна арьев”. Звали бесноватого “историка” Адольф Шикльгрубер, он же Гитлер.

У нас тоже имелся “большой ученый, в языкознанье познавший толк” И. В. Сталин. В компании с “украми” – замечательная когорта выкристаллизовывается. И вообще, создается впечатление, что многие, кто и прежде и сегодня историю толкуют, основы ее не в школе проходили, а как-то иначе, возможно, когда проходили мимо школы. Не устану повторять – шовинизм к науке отношения не имеет, это животная вера в собственную исключительность безграмотных и не желающих ни думать, ни учиться маргиналов. Тем-то он и страшен! А по поводу “антов” доводы Попова мне кажутся убедительнее. Кроме того, и греки могли название перенять у тюрок. Не себя же они так именовали, а дальних соседей. В таком случае, с именами всегда – путаница. Но, не будем отвлекаться на мелочи…

К VI веку славяне заняли Волынь (волыняне) и южные степи вплоть до Черного моря (тиверцы и уличи). Заняли славяне также и бассейн Припяти, где поселились древляне, и южную Белоруссию, где осели дреговичи (“дрягва” – болото). В северной части Белоруссии жили западные славяне с общим названием – венеды. Кроме того, уже в VII или VIII в. два других западнославянских племени – радимичи и вятичи – распространились на юг и восток до Сожа, притока Днепра, и до Оки, притока Волги, поселившись среди местных угро-финских племен.

Я даже готов согласиться, что тюрское слово “анты” по-гречески означает “поляне”, и свирепость русов тоже не кажется преувеличением – времена такие. Но один вопрос меня мучает, а русы – кто?*) В смысле: анты, понятно, – славяне, готы – германцы, обры – тюрки, а русы? К какой языковой группе они принадлежали? Кто они? Что за люди? Одним из первых на этот вопрос попытался ответить русский академик Миллер. Не мудрствуя лукаво, он взял за основу своих утверждений строки из “Повести временных лет” под 898 годом, где летописец сообщает: “А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались Русью, а прежде были славяне”.

Не вступая в этот не законченный до сегодняшнего дня спор, давайте разберемся – кто такие варяги.

Начнем со всем известной сказки “Мальчик с пальчик”, записанной братьями Гримм в Северной Германии. Нам важна не вся сказка со страшным людоедом, съевшим по ошибке собственных детей, а то место, где говорится, что, когда дровосеку стало нечем кормить семерых сыновой, в том числе и младшего, размером с пальчик, он отвел их в дикий лес и там бросил. При всей внешней сказочности этого действия рассказанное – историческая правда. У древних германцев, кого европейцы называли “норманны” (от Nord и mann, то есть “северные люди”, нем. Normannen, франц. Normands), существовал такой обычай. Отец семейства в случае голода имел право своих детей – до семилетнего возраста – умертвить или бросить. А голод – постоянный спутник жителей Норвегии, Швеции, Дании, Ютландии и Исландии. Именно постоянным голодом, преследовавшим норманнов, чье число возросло, а охотничьи угодья оскудели, земледелие и скотоводство развивалось слабо, народ кормился рыбной ловлей, но и в рыбалке бывают “неурожайные” периоды, объясняют многие историки начало походов викингов. Имелись и другие причины: по обычному праву (закону, закрепленному в обычае), отцу наследовал старший сын. Младшим приходилось на чужой стороне искать счастье и удачу. Кроме того, за море уходили от кровной мести или в изгнание, служившее наказанием за преступления. Когда в скандинавских странах начался процесс централизации власти, не желавшие подчиняться новой власти в большом числе стали покидать родину.

Но Л. Н. Гумилев считал, что этих причин недостаточно, чтобы вызвать такое мощное и поголовное переселение племен, и видел причину начала походов норманнов в пассионарном ударе, какой испытала Скандинавия в VII веке. Избыточная пассионарность сжигала души норманнов. Пассионарность заставляла их рыскать на своих драккарах по всему свету и даже блаженную жизнь в Валхалле представлять как череду пиров и битв. Пиратство стало в те годы обычным занятием. Норманны всю жизнь проводили на море, на своих кораблях, называя их “морскими волками” или “морскими конями”. Корабли вмещали до 60 человек, могли идти на веслах и под парусами. Огромным техническим достижением стал выдвижной киль и съемный руль. Благодаря этому корабли норманнов-викингов хорошо “стоят на волне”, при этом их можно вытащить на сушу (скажем, на зиму и поставить в эллинг) или тащить “по суху” на большие расстояния. Нос корабля украшался позолоченным изображением какого-нибудь зверя, чаще всего – дракона. Число “драккаров” во флотах викингов иногда достигало нескольких сотен.

Во главе норманнских отрядов, из свободных и равноправных поселян, стояли вожди-конунги знатного, княжеского происхождения. Высадившись на неприятельском берегу, норманны, грабили все, что можно забрать, беспощадно жгли села, монастыри, целые города, уводили жителей в плен и продавали в рабство. Именно работорговля стала главным занятием викингов.

Они обрушились на Европу впервые в 787 году и на двести лет превратили жизнь европейцев, особенно в прибрежных районах, в кошмар. О том ужасе, какой внушали их нападения, свидетельствует читавшаяся тогда в церквях молитва: “a furore Normannorum libera nos, Domine” (от норманнского ужаса освободи нас, Господи!) В разных странах норманнов называли по-разному. Во Франции их звали пиратами, у испанских арабов они известны под именем “Madschus”, то есть “язычников”, у ирландских кельтов – под именем остманнов, в Англии – датчан (Dani), в восточных странах – варягов.

Сначала норманны совершали набеги по берегам самой Скандинавии, дробившейся тогда на мелкие владения, враждебные друг другу. Позднейшие морские походы совершались по трем главным направлениям: на запад – к берегам Англии, Ирландии, Шотландии, Исландии, на юг – к берегам Германии, Франции и далее в Испанию и в Средиземное море, и на восток – на берега Балтийского моря. Со второй четверти IX века высадки варягов стали повторяться очень часто.

В 835 году норманны высадились на Корнуэлльском берегу в Англии, их отбросили в море, но все новые толпы продолжали приплывать к берегам Великобритании. Вскоре они стали селиться в этой стране, подчиняя себе местное население. Началась упорная борьба между англосаксами и пришлыми “данами” (датчанами), кому удалось подчинить сначала восточную часть острова и Нортумберленд, а потом распространить свою власть почти на всю Англию (в конце X – первой половине XI вв.). Лишь несколько лет спустя после смерти конунга Кнута Датского Англия освободилась от датчан, но вскоре, по смерти Эдуарда Исповедника, была снова завоевана выходцем из французской Нормандии Вильгельмом Завоевателем. Норманны громили Шотландию и окружавшие острова (Гебридские, Оркадские и др.), служившие им местом отдыха и убежища.

В 861 году норманн Надодд после бури пристал к берегу Исландии, и его рассказы вскоре привлекли туда много колонистов из Норвегии. В 982 году норманны открыли Гренландию. Они плавали к берегам Северной Америки за пять столетий до Колумба. Во Франции норманны появились при Карле Великом (около 800 г.), тогда же датчане напали на ободритов, живших в саксонских областях и вторгались во Фрисландию. При ближайших преемниках Карла Великого набеги норманнов стали учащаться, повторяясь почти ежегодно. Шла война между сыновьями Людовика Благочестивого, и норманны беспрепятственно завоевали северные и западные берега Франции. Они не ограничивались грабежами побережья, но, поднимаясь вверх по Шельде, Сомме, Сене, Луаре, Гаронне, Роне и другим рекам, стали нападать на большие города, грабили Суассон, Париж, Typ, Орлеан, Анжер,Труа, Шалон, Дижон и много других.

Нападениям норманнов подвергались также Фландрия, Фрисландия и северные берега Германии: они плавали вверх по Рейну, Маасу, грабили Кёльн, Ахен, Бонн, Трир, Вормс. Но в Германии они встретили сильное сопротивление и далеко не продвинулись. Вдоль западных берегов Франции норманны проникли на юг – в Испанию и в Средиземное море. В 844 году норманны напали на Астурийский берег. Они разграбили много мусульманских поселений, явились под Севильей, разбили войско эмира. При следующих вторжениях они грабили берега Галисии, арабской Испании, часть африканского берега, остров Минорку, Майорку и др. Но в XI веке норманнские отряды часто нанимались в Испанию для борьбы с маврами.

Превыше всех человеческих качеств норманны ценили личное, безрассудное мужество. По преданию, попав в плен, чтобы показать свое презрение к смерти, они просили палачей не отрубать им головы по шее, а, положив на спину, рубить по глазам, при этом казненные не закрывали глаз (отсюда выражение “не сморгнув глазом”). Особой славой пользовались “берсерки” – воины, умевшие вводить себя в особое экстатическое состояние, когда они не чувствовали боли и не ведали страха. Возможно, для этого использовались природные наркотики. Говорят, что берсерки перед боем ели сушеные мухоморы.

Итальянцы, пораженные храбростью и силой норманнов, первыми стали приглашать их к себе на службу. С тех пор все новые и новые отряды норманнов или викингов прибывали в Южную Италию, и им удалось вскоре основать там маленькое норманнское владение. Несколько времени спустя Роберт Гюискар создал в Южной Италии и Сицилии сильное норманнское государство. Норманны нанимались на службу и в Византии. Византийские императоры дорого ценили их храбрость и силу. В Греции и в славянских землях их звали варягами. Но если в истории отношений Западной Европы и норманнов совершенно ясно, кто нападал на побережье, – даны (датчане), свеи, (шведы), мурманы (норвежцы), ютландцы – германцы с Ютландского полуострова, то с варягами, жившими на берегах Балтики, все не так просто. Потому, может быть, здесь они и звались варягами, что среди людей, занимавшихся “варяжским” промыслом, были люди разных племен. Не только “люди севера”.

Для начала возьмем за основу ту мысль, что варяг, как и пират, как и купец, воин, торговец, мореплаватель – это род занятий, а не национальность. Кстати, исследователь В. И. Паранин объясняет, почему слово “норманн” заменилось словом “варяг”. “Варяг”, как и “рус”, означало живущего на юге Скандзы, от латинского корня “вар” – горячий. Казаки до сих пор так называют кипяток (“обварился кипятком”) Отсюда русское слово “варить” и т. д. В его очень стройном объяснении сказано, что варягами называли не всех северных завоевателей, а только тех, кто проживал на современном Карельском перешейке или на юге Швеции.

Есть и другое, но тоже финское, объяснение. По-фински “вар” – гора. Это слово соседствовало со словом “мяки” – тоже гора, значит, когда-то это были разные понятия. Горная страна, или страна холмов, по-фински Варма, но в финском языке нет “в”, поэтому – Барма (Бармия, Биармия).

В. И. Паранин утверждает, что северная часть этой страны Вармии (Биармии) именовалась Урман (отсюда название викингов “урмане” и слово Мурман – название Мурманского полуострова и урман – норвежцев). По преданию, Вещий Олег по рождению – князь Урманский. Южная часть Биармы называлась Рус. Отсюда, из народа рус, – Рюрик. Вся эта страна – Биармия, что, по преданию, таила несметные богатства, находится в Карелии и, может быть, частично на юге Финляндии.

Сразу оговорюсь, есть и другие точки зрения. Например, целый ряд ученых выводит слово Биармия от слова “пермь”, от финского “дальний угол, глушь”. Или “парма” – глушь, тайга. Нам важно другое.

Первое: русы – отдельное племя. Второе: скорее всего, оно относилось к финской языковой группе. Третье: – занимало промежуточное пространство между северо-германцами и финно-славянами севера. Четвертое: варяжило и владело балтийской частью древнейшего пути “из варяг в греки”. Пятое: ниоткуда не приходило! В. И. Паранин отвергает теорию “бродяжничества этносов”. То есть какие-то народы кочевали, какие-то действительно приходили, поселялись или уходили, но большинство видоизменялось не сходя с места. Таковы – русы, проживавшие на Севере чуть ли не с доледниковых времен, с момента образования купных языковых семей.

Цепочка доказательств, выстроенная исследователем, не принимающим ни норманнскую, ни славянскую теории происхождения Руси, выбирающего третий путь, выглядит так: прафинны – русы и реликт русов – карелы, основная же часть русов – предки северных русских. Все это на одной и той же территории, те племена или части этносов, что покидали родину – растворялись среди других народов, как это всегда происходит с завоевателями или иммигрантами.

Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера входит в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в него же впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса вытекает, и течет на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса вытекает Волга на восток и впадает семьюдесятью протоками в море Хвалисское. Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы и дальше на восток достичь удела Сима, а по Двине – до Варягов, от Варяг до Рима, от Рима же и до племени Хама. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра…” [ссылка] – так начинается важнейший документ нашей истории. Он, кстати, переиздавался десятки раз и легко отыскивается в любой библиотеке. И каждый может внимательно прочитать текст и поразмышлять над ним.

В том отрывке, что я процитировал (в переводе Д. Лихачева) дается полностью совпадающая с нашим рассказом география расселения славян. Тут же говорится и о пути из Греции на Балтику. Но есть несколько “шероховатостей”, как любят говорить герои Ч. Диккенса, заставляющие “запнуться о слова”. Летописи, как все средневековые рукописи, писались на пергаменте. Для экономии баснословно дорогого материала – “телятины”, писцы по возможности, сокращали слова и писали без пробелов между ними, естественно, без заглавных букв в начале предложений, за исключением нарядных буквиц в начале текста.

Первая фраза сразу же настораживает и рождает вопросы: “откуда пошла русская земля… и как возникла русская земля” – а разве “пошла и возникла” не одно и то же? Заглянем в славянский текст: “откуду есть пошла русская земля…и откуда русская земля стала есть”. Я бы перевел это так: “Откуда началась русская земля и где она сейчас находится” или “…и какая (где) она сейчас”. Повтор не случаен. Летопись не стихи. Это два разных географических местоположения, отчасти подтвержденные тем, что рассказывает летописец о расселении славян – “откуду пошли словяне”. Он “словен и русь” не отождествляет. Когда пишет о пути из варяг в греки, то прослеживает его от Днепра и до Балтики. А далее “Из Руси можно плыть по Волге в болгары и в Хвалиссы”. То есть от истока вниз в Каспийское море. Так где же эта Русь? А я бы ее написал с маленькой буквы, предположив, что имелось в виду племя русь, как тюрки-болгары и как славяне разных племен. Нужно учесть, что во времена написания “Повести временных лет”, Киевское государство ограничивалось с востока Днепром, и если летописец, может быть, на какой-то части пути из варяг в греки бывал, то про путь из руси в Хвалиссы по Волге только слышал.

Варяги брали дань с северных племен, примерно до среднего течения Волги, а ниже – территория данников Хазарии. Пока не станем на этом задерживаться, хотя здесь очень важная информация. Скажем о другом:

Историки увидели здесь противоречие и даже обвинили летописца во лжи. Как, мол, это так: варягов за море выгнали и варягов же призвали! Вранье! А вранья-то нет! Черным по белому написано: “И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью подобно тому, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, вот так и эти прозывались”. То есть варяги – разные. Ну, например, как нынешние миротворческие силы. (Тоже, надо сказать, “варяги” еще те!) Но никто не удивляется, когда сербы требуют убрать, скажем, турецкий или немецкий батальон миротворцев, а прислать русский или украинский…

Летописец специально поясняет “пошли к варягам, к руси”, были ведь и другие. Перевод мне представляется не точным. Грубо говоря, они все норманны: урмане (мурмане) – норвежцы, а “гъте” – готы с острова Готланд. Славяне хорошо знали норманнов и различали их. Вот этих-то “свеев, урман, анъглин и гът” – варягов и выгнали соединенные дружины славян и финнов. Летописец упоминает не всех варягов, а только тех, с кем пришлось воевать. Не упомянуты даны – датчане, строившие город Даллин – столицу нормандской колонии на Балтийском берегу, нынешний Таллин (в точном переводе “город датчан”) Не упоминаются и юты, в это время воевавшие в Англии. А кто же тогда “анъглине”? Да все те же норманны, но уже поселившиеся в Англии и оттуда “набегавшие” на восточные берега Балтики. Их хорошо знали, различали по племенам. Варяжским промыслом жила и русь. Единственное племя, комплиментарное словенам, веси, чуди и кривичам. Заметим: племена разные – славянских два, а чудь и весь – предки нынешних вепсов – финны. А вот почему из варягов наши предки, предки нынешних русских, русь выделяли? Разговор не простой. Запомним только, что русь – тоже варяги, но в глазах летописца, совсем другие, чем враги “свеи, мурмане, англине и гът”

Более двухсот лет одни ученые уверены: русы, безусловно, славяне с реки Рось, что впадает в Днепр южнее Киева. Другие так же уверенно стоят на том, что русь, безусловно, не славяне, а скорее всего, норманны – шведы. Потому что финны шведов именуют “роусти” – “гребцы”. Очень робко, со своей любимой задней парты, тяну руку и осмеливаюсь высказать свое мнение. Ежели русь – славяне с реки Рось, то и звались бы они, по правилам славянского словообразования, “росичи”, как уличи, дреговичи, кривичи, вятичи, радимичи, лютичи. Точно так же, ежели это “свеи” или “мурмане”, предки нынешних норвежцев, или датчане, ютландцы и пр. В любом случае из “роусти” – русь не получается. Но есть ряд этнонимов, куда “русь” становится легко, будто кирпич, выпавший из стены. Водь, весь, сумь, емь, пермь, чудь, лопь, корсь… русь – древнейшее коренное население огромной территории от Урала до Балтики – финны.

…– называется островом”. Эта истина открывается нам в начальной школе. Ее никто не подвергает сомнению, настолько она очевидна. Но куда подевался остров Рус, откуда, как готы, за полтысячелетия до них с острова Готланд, пришли варяги Рюрика “правити и владети”? Ну, не провалился же он в море, как приснопоминаемая Атлантида? Ежели бы катастрофа случилась, мы бы про нее во всех подробностях знали: – 862 год – времена исторические, письменные. Различных свидетельств о тех годах предостаточно. Я убежден, что все в них сказано и точно, и подробно, это мы глядим в книгу, а видим там нечто – совсем на остров не похожее. Глядим, да не видим…

Идея первая. Разумеется, остров никуда не пропал. Больше того, где был там и находится.

Скорее всего, она родственница Змею Горынычу, или идолу киммерийцев. Кого праславянский богатырь запряг в плуг и вспахал не борозды, а Змиевы валы. Возможно, эта змея, или змей, символ какой-то древнейшей доисторической религии (как, скажем, Медный змий, воздвигнутый Моисеем), цивилизации враждебной новым народам. Потому и превратилась змея, с одной стороны, в символ мудрости и тайных знаний, а с другой – в символ коварства и предательства. Чем пристальнее в эту притчу вглядываешься, тем больше вопросов возникает. Например, как звали Вещего Олега? Олег – “хельги”, это не имя, а титул вождя-жреца. А имя неизвестно.

“Наполним идэю “конкрэтикой” – как говорил мой старшина, выдавая штрафникам ведра и швабры для мытья туалета. Если мы подобно варягам-викингам из Финского залива на лодках войдем в Неву, а по ней в Ладогу, то больших перемен не почувствуем. Мы же – викинги и еще не знаем, что Ладога – озеро, а Нева – река. Для нас, как, впрочем, и для славян, все это “озеро Нево”. На первый взгляд варяга, а он часто ориентировался по вкусу воды, это все – пресное море, а Нева – пролив: слишком мало рек в нее впадает. Следуя по Ладоге на север, доплываем до Вуоксы. Ее принято считать рекой. Но на самом деле Вуокса – громадная водная система озер и рек.

Эту мысль высказал и, как мне кажется, убедительно доказал географ из Петрозаводска В. И. Паранин в своей книге “Историческая география летописной Руси”. Я могу ее дополнить еще вот каким замечанием. Когда печенеги убили киевского князя Святослава и престол перешел к его старшему сыну Ярополку, его младший сын (сын Ярослава и древлянки Малуши), будущий Владимир Равноапостольный, не стал дожидаться репрессий и побежал в Скандзу к варягам “в три дня”. В это сообщение я уперся, как некое животное в некие ворота. Как это бежать, если варяги “за морем”? Вопрос: что считалось морем? Взял циркуль, определил максимальный суточный конный пробег в 70–80 верст, трижды отложил от Новгорода и... попал на Петроградскую сторону Санкт-Петербурга, то есть в Скандзу, поскольку именно Нева, Ладога, Онега, Белое море – отделяют Скандинавский полуостров от материка. А как же именовалась эта земля, этот остров в VI–IX веках, когда проживала здесь многочисленное воинственное население? Виктор Иванович утверждает, что это и есть остров Рус, или Гарда, как именовали этот остров северные германцы – даны и свеи, предки нынешних шведов и датчан, от этих мест начинавшие свои походы по двум древнейшим водным торговым путям “из варяг в хазары” и “из варяг в греки”.

Когда и как возник этот древнейший путь “из варяг в греки или в хазары”? “Если в степях и приморских районах с торговыми коммуникациями дело обстояло просто, то в лесной зоне в качестве их выступали водные магистрали, причем использовались они не только летом. На территории Восточной Европы можно выделить несколько крупных водных магистралей, но самой важной несомненно являлась Волга. Вместе с реками бассейна Онежского и Ладожского озер Волга составляла знаменитый Восточный трансконтинентальный путь, соединяющий Балтику с Каспием, а через них Западную и Северную Европу со Средней Азией и Кавказом, из которых шли пути на Индию и Китай. Основная трасса проходила по рекам Волге и Волхову. Воспользовавшись случаем, отметим одну особенность, относящуюся к названиям ряда трансконтинентальных водных путей Европы, состоящих из двух речных систем, текущих в противоположных направлениях: имена таких пар часто образуются одним корнем. Примерами могут служить кроме Волги – Волхова, Буг – Южный Буг, Рейн – Рона, Сена – Сона.

Восточный путь во все времена играл огромную роль в жизни обширнейшего региона. Однако характер использования несколько изменялся во времени, что связано с переменами, которые происходили в экономической, политической и других сферах жизни общества данного района.

Первоначально это был путь, по которому происходило заселение освободившихся от ледника областей европейского Севера, и осуществлялись связи вновь освоенных территорий с прародиной.

В последующем эта водная магистраль послужила стержнем формирования обширного массива родственных финских народов. Наличие тесных экономических и культурных связей между отдельными частями этого массива, возможно, имело и политическую основу. Согласно лингвистическим, археологическим и антропологическим данным финно-угорская общность народов Поволжья, Озерного края и Прибалтики существовала уже в конце неолига (III–II тыс. до н. э.). Именно в это время прослеживается экспорт кремня с Валдая в Финляндию.

В дальнейшем значение Волжского пути, видимо, сохранялось, вместе с тем расширилась география торговли, которую обслуживала магистраль. И. Херман со ссылкой на ряд источников отмечает наличие в эпоху бронзы обмена между областью озера Меларен на Скандинавии и Средним Поволжьем. Усиление связей западного крыла финского мира с германским в середине II – середине I тысячелетия до н. э., видимо, и послужило причиной выделения прибалтийско-финской языковой общности. Отныне вся жизнь населения Верхней Волги, Озерного края и Карелии в большей степени становится ориентированной на Балтику. Очевидно, уже в это время по Волжскому пути поступали на Балтику восточные экспорты, а в район Каспия – западные. Однако носила ли торговля между этими двумя регионами “сквозной” характер ,или на своем пути “от моря до моря” товары проходили “через несколько рук”, – сказать трудно. Возможно, до готов Волжский путь не играл роли транзитной магистрали, обслуживая главным образом местную торговлю.

Как бы то ни было, во второй половине прошлого тысячелетия в обширном евро-афро-азиатском регионе создалась ситуация, коренным образом изменившая как географию международной торговли, так и значение, а возможно, и характер Восточного пути, который в результате получил полное право именоваться Великим. Толчком к этому послужило возникновение в Аравии в VII веке новой религии под названием ислам и последовавшая за этим арабская экспансия” [ссылка В. И. Паранин].

Я бы добавил еще и вот что: если для времен первобытных Великий восточный путь был как бы внутренней водной дорогой, связью с покинутой родиной, то впервые он стал международной торговой магистралью при остготах. Балтийско-Черноморский и Балтийско-Каспийский путь – это что-то вроде позвоночника готского государства. Возникший задолго до готов, при них он становится главной артерией, соединяющей не только север и юг, но запад и восток с выходом на главные центры тогдашней международной торговли.

Слово о серебре

Припомним сказанное в предыдущих главах. Когда рахдониты потеряли шелковый экспорт, они обратили взоры на север. VII–VIII век, на древний трансконтинентальный, прекрасно освоенный в течение тысячелетий и заселенный угро-финнами, а затем готами водный путь по Волге до Балтики. Далее припомним, что норманны, нападая на Европу, брали громадное число рабов. Рабов брали, а собственных детей прокормить не могли! Куда же они рабов, лишних едоков, сплавляли? А вот сюда! По Волге в Хазарию. Рабов и меха! Сказки про воск, мед и пеньку оставьте до лучших времен. Рабов и меха! И еще кое-что, чего всегда не хватает воюющим государствам – оружие или сырье для его изготовления. Железо! Меха, рабы и железо, коего в Сканзе в избытке, везли с севера на юг. В “Повести временных лет” говорится, что, когда хазары взяли Киев и обложили его данью, русы принесли в дань железные мечи.

А что везли на север? Серебро! Вся денежная система Европы раннего Средневековья стояла не на золоте (на золото перейдут, когда хлынет оно и затопит Европу из Америки), а на серебре. И самой распространенной монетой “норманнского периода” был арабский дирхем. Поступал он долгое время на юг Европы через Византию.

Но после смерти Мухамеда (632 г.) арабы вторглись в Месопотамию и Палестину, нанеся ряд тяжелых поражений Византии и Персии, взяли Дамаск (635 г.), изгнали византийцев из Александрии (642 год), чуть позже (667 г.) оккупировали Халкедон, уже непосредственно угрожая Византии, в том же году заняли Сицилию, через три года завоевали Северную Африку, а в 711 году вторглись в Южную Испанию. Одновременно они вели войну в Средней Азии и покорили ее всю к 715 году. В этом же году осадили, правда, неудачно, Византию. С большим трудом их остановил в 733 году Карл Мартелл почти в центре Франкского государства у Пуатье. Примерно в это же время арабы получили отпор со стороны хазар на юге Восточной Европы.

Война, бушевавшая от берегов Атлантики на западе до Памира и Тянь-Шаня на востоке, прервала торговые коммуникации, связывавшие Европу с Ближним, Средним и Дальним Востоком и проходившие через Средиземноморье. Византия была ослаблена непрерывными боевыми действиями как политически, так и экономически, страна, практически лишилась восточной торговли.

Центр тяжести мировой экономики сместился из южных районов на побережье Северного моря. Особый подъем испытывает Фрисландия, где в низовьях Рейна – Мааса – Шельды получают развитие центры ремесла и торговли. Среди них особенно выделялись Домбург на острове Вальхерен, в устье Шельды, и Дорестад на Рейне, через который шла вся рейнская торговля, имеющая выход на средиземноморский Марсель. Торговые города меньших размеров выросли в устьях Эмса и Везера, крупным торгово-ремесленным центром являлся Гамбург.

Где конец цитаты? “Ни война, ни идеологические разногласия между Западом и Востоком не отменили объективной необходимости традиционных экономических связей между враждующими сторонами. Более того, она даже возросла. С VIII в. франко-фризские города начинают чеканку собственной монеты, испытывая при этом острую нужду в серебре, что связано с общим упадком горного дела в эпоху Великого переселения народов и после нее. В начале VIII в. нехватка драгоценных металлов усугубилась в результате захвата арабами Пиренейского полуострова, откуда, начиная примерно с конца IV тыс. до н. э., поставлялись золото и серебро сначала в Египет, а затем в Европу. Основную часть драгоценных металлов Рим получал из Южной и Северо-Западной Испании.

Если Европа нуждалась в металле для чеканки монеты, то Восток был заинтересован, прежде всего, в получении железа и мехов, а ими богаты Северная и Северо-Восточная Европа. Впоследствии, по мере стабилизации ситуации в арабском мире, все больший спрос стали приобретать рабыни для гаремов мусульманской знати. Существовавший в рамках халифата регионализм оставлял достаточную свободу отдельным провинциям. Это определяло ситуацию, когда испанские эмираты в VIII веке вели непрерывные войны с франками Карла Великого, а тем временем франкские мечи широко экспортировались в другую часть арабского халифата – Среднюю Азию, обмениваясь на серебро из богатых рудников Западного Туркестана и Афганистана.

В этом регионе боевые действия арабов против “неверных” закончились сравнительно быстро. После завоевания Бухары и Самарканда во время кампаний Кутайбы ибн-Муслима в 705–715 годах политическая ситуация здесь отличалась относительной стабильностью, лишь в 751 году при Таласе арабы разгромили китайскую армию, направленную в Среднюю Азию. Это способствовало формированию стабильного торгового обмена между ними и Европой. Возник новый путь транзитной торговли через Восточную Европу, в обход охваченного войной Средиземноморья. Уже в начале VIII века шло активное движение серебра по восточноевропейским континентальным путям между Средней Азией, Передним Востоком и Балтикой. Различия участвовавших в торговле областей приводили к огромному перепаду цен на товары на рынках.

Работорговля в IX веке занимала определяющее место в связях Запада с Востоком. Именно она приносила наибольшие прибыли. Стоимость раба на севере не превышала 1,5 марки, или 100 дирхемов, что составляло приблизительно 300 г серебра. В Византии же он стоил в три раза дороже, а на арабском Востоке разница могла возрасти до пяти раз. Но наибольший доход приносила торговля рабынями. Пленницы из северных земель ценились особенно высоко: “белая рабыня, совершенно ничему не обученная”, могла быть продана за 10–15 тысяч дирхемов, то есть в 200 раз дороже первоначальной цены.

(Продолжение следует.)

А мы и спорить не будем. Безусловно, Русь! Но вот только где она находилась и кем была населена? Пока очевидно, что Гардварика – Русь - какое-то государство, предшествующее Руси Киевской.

Гарда - или по карельски “карья” имеет в основе своей возможно, латинский корень означающий в переводе “основной”, “передовой” для сравнения: гвардия, гордый и, одновременно, красный. В.И. Паранин убежден, что слова “Корела ( Карьяла) и Русь несут в себе один и тот же смысл, только Корела более позднее название Изначальной Руси”

За точку отсчета принимается город Булгар, в названии Куяба легко прочитывается Киев, стоящий на берегу Днепра и за ним, западнее Славия. А третья страна загадочная и полностью закрытая для иностранцев, скорее всего и есть Гарда, Гардарика, лежащая на острове Рус. Этот запретный для чужаков остров, арабы описывают, вероятно, с чужих слов, но довольно точно.

Остров Рус окружен озером (!) лесист и болотист. Его размеры составляли три дня пути вдоль и столько же поперек. Примерно 200 Х 200 км. Что соответствует размерам Карельского перешейка. На нем проживает 100 тысяч человек, какие не пашут землю, а ходят в морские и речные походы – “варяжат”. Есть на острове и столица – легендарный, как Гардарика город Гормгард, Хольмгард, в котором противники нормандской теории видели Новгород, но первый русский историк В.Татищев, пользовавшийся многими утраченными документами, считал, что это (Кёксхольм – Верхний, главный, город), Кексгольм или Корела – нынешний Приозерск.

Гардарика или Карьярикка (Карья – поселение, городище финск.) оказалась в наивыгоднейшем географическом положении. Через нее проходил путь на Балтику и Днепровский и Волжский, на восток от нее в также легендарной стране Биармии, в какой угадывается Пермь (Пермь, по-фински, глушь, дальний угол, Парма – тайга, лес) водилось несметное число драгоценного пушного зверя. Да и ближние лесные, озерные и речные места изобиловали и зверем и рыбой.

Из особенностей Гардарики следует отметить ее близость Европе и скандинавской культуре, древность жившего здесь населения, создавшего карело-финский эпос Калевалу, и развившего на основе родо племенного строя начатки феодального государства.

А почему бы нам не предположить, что варяги-русы, как, например, волки, не охотились поблизости от своего логова. Им хватало рабов привозимых норманнами. Именно поэтому у славян и финнов, соседей русов, и отношение было к ним иным, чем к данам и англизам. Для тех, без разницы, с какого берега хватать живой товар. В своей скалистой заморской Скандзе они чувствовали себя недосягаемыми и неуязвимыми. В отличие от русов, что, бок о бок, охотились и рыбачили со словенами, кривичами, водью и чудью в одних лесах и вполне могли подвергнуться нападению со стороны этих племен и сами угодить в рабство. Тем более что все четыре - племена охотников и рыбаков, владеющих веслом и мечом не хуже варягов.Что было доказано тем мощным отпором, какой получили варяги заморские, изгнанные конгломератом северных племен.

А вот далее возникает естественная необходимость поиска союзной силы. Но равноправного союза быть не может, поскольку у русов есть государство, есть “правда”, то есть закон и разработанные юридические нормы, а у разно этнических племен, их соседей, ничего нет. Не у них организованной военной силы, нет, вероятно, и профессиональных, как мы это говорим сегодня, военных. Славяне и финны – охотники и отчасти земледельцы. Русы – воины и моряки, знакомые с опытом мирового мореплавания и современных им методов ведения войны. В роли варягов они непобедимы.

Есть и еще одно важнейшее обстоятельство: русы, этнически, близки и финнам - веси и чуди, и ближайшим норманнам – урманам и свеям. Поэтому шведско - славянский союз или норвежско славянский союз – вряд ли бы возник, слишком дальние и по культуре, и по истории, и по миропониманию племена. А союз с русами, родственных финнам, возможно с некоторыми шведскими вкраплениями, с финнами, с кем славяне мирно соседствуют и даже вступают в совместные оборонительные союзы, не только возможен и желателен, но и единственно верен.

Кто же был этот дальновидный политик, придумавший эту, как теперь говорят, “схему”? Мы слышали его имя – Гостомысл. Но для воплощения этой поистине авантюрной, хотя и великой, идеи нужен, так сказать, исполнитель. Нужен человек, понимающий замысел Гостомысла. Таким человеком оказался Рюрик. Вот как понимает эту личность Л. Н. Гумилев.

“Биография Рюрика непроста. По "профессии" он был варяг, то есть наемный воин. По своему происхождению — рус. Кажется, у него были связи с южной Прибалтикой. Он якобы ездил в Данию, где встречался с франкским королем Карлом Лысым. После, в 862 г., он вернулся в Новгород, где захватил власть при помощи некоего старейшины Гостомысла. (Мы не знаем точно, означает ли слово "Гостомысл" собственное имя человека или нарицательное обозначение того, кто "мыслит", то есть сочувствует, "гостям" — пришельцам.) Вскоре в Новгороде вспыхнуло восстание против Рюрика, которое возглавил Вадим Храбрый. Но Рюрик убил Вадима и вновь подчинил себе Новгород и прилегающие области: Ладогу, Белоозеро и Изборск.

“…во время Рюриково, сказуют, финлянские и бярмские, реже Русь разумеет, короли так в согласии пришли, что нельзя сказать кто был большой. А сие для того, что Рюрик в Финляндии государь был по наследству, а в Руси по избранию.Историк же той, закрывая наследственную власть Рюрикову, тако темно написал. Но по нашим древним довольно ясно, что доколе единовластие в России было, даже до разделения детей Ерославлих, Финляндия к России принадлежала и Ярослав войска оттуда в помощь брал”.

Оставляя в стороне, убеждение старого историка в том, что Русь и Россия – одно и то же, что, в общем, для основной массы населения и сегодня бесспорно, заметим, что Василий Никитич подчеркивает избрание Рюрика на княжение равными ему князьями. Таким образом, идет речь не о завоевании , а, именно, о призвании, т.е., возможно, о соединении в единый союз разных племен с избранным вождем.

Однако, не все жители огромного края были согласны с тем , что ими будет “правити и владети” какой-то варяг. Можно спорить, завоевал ли Рюрик огромную территорию с населявшими ее племенами или его, действительно, пригласила, правящая верхушка одного из племен или племенного союза, но то, что его власть, вероятно, сильно отличавшаяся от того, о чем мечтали политики, не всем оказалась по душе – не требует доказательств. Рюрику пришлось укреплять свою власть силой оружия. Но ведь собственно, так поступает любой правитель и любое государство. Иначе оно развалится от внутренних противоречий или под ударами врагов.

Кто его противник - Вадим Новгородский – неизвестно. Возможно, варяг рус или норманн, не исключено, что представитель “старой племенной знати”, потерявшей власть. Кто стоял за ним? Почему чужак так легко справился с вооруженной оппозицией? Почему не началась затяжная партизанская война? А, может быть, началась, но силы оказались неравны? На чьей стороне оказались те воины, что незадолго перед этим выгнали варягов за море и почему они не выгнали, точно так же, Рюрика? Оставим эти вопросы без ответа . Пусть они станут темами художественных произведений, романов и пьес. Нива, надо сказать, богатейшая, предатель или мудрец Гостомысл? Герой или фанатик, а, может быть, разбойник Вадим? А может родственник Рюрика? Или его дружинник? - Шекспир отдыхает!

Блокирование рек, “голубых дорог” – вот главная задача крепостей, поставленных русами. Среди них твердыня, блокирующая реку, что когда-то плескалась у его стен, а сегодня чуть шире придорожной канавы – Изборск.

Опираясь на четыре, призвавших его племени, Рюрик делает резкий бросок на восток и юг. Именно поэтому на острие этого движения - в Изборске - дружина, а родственники в относительно мирных краях на Белоозере, так сказать в пушных амбарах Биармии, где скапливается “мягкая валюта” - меха. То что отмечено еще в древнейшем документе, какой неверно переведен на славянский язык летописцем, как “Синеус” в Белоозере – родня. То есть, те, кому можно не только доверить казну, но кто не подпустит к закромам чужаков. Белозерк и окрестные, частично еще не раскопанные археологами, городища перекрывают все водные дороги в эту страну.

И к тому же, на всякий случай, родственники , среди которых могут оказаться и претендующие на главенство, связаться с норманнами в Скандзе и в Европе, без ведома Рюрика, не могут. Им крепостей русов на о. Рус и на оз Нево не миновать.

Дружина (Трувор) не напрасно базировалась в Изборске. Это самое опасное “боенаправление” с запада, со стороны балтов. Не случайно веками Изборск будет успешно противостоять натиску “немцев и литвин”.

Еще две крепости, поставленные Рюриком - важнейшая, блокирующая движение с Балтики на Днепр, Дон и Волгу - Полоцк на Западной Двине, перекрывающий тот путь, по какому, за пятьсот лет до Рюрика, пришли с Балтики готы. Готы отошли в мир преданий, возможно, кое где сохранившие среди славян, остатки своих королевских династий, в частности, Балтов и Амалов, но дорога то по Западной Двине к Днепру осталась и широко использовалась. Полоцк это уже территория не только, призвавших варягов, кривичей, но и полочан – племени, какое никого “правити и владети” к себе не приглашало. Однако, и не возражало, во всяком случае, нет свидетельств, против того, чтобы стать русскими. Русским же стало и финские племена мери, муромы и других, жившее в верховьях Волги, здесь русы Рюрика поставили Ростов.

Согласитесь – городов много. Название Гардарика – страна городов, а мы еще наверное многих и не знаем, сохранились только те, что, безошибочно, стали на транспортных магистралях речных и сухопутных дорогах, название – оправдано.